Радж Капур. Всё дело в страсти!
18 января я оказался среди гостей большого праздника, который организовало Посольство Индии в России в честь 95-летия одного из самых, пожалуй, известных в мире представителей индийской культуры, человека, который, по сути, создал индийский кинематограф, актёра, режиссёра, продюсера Раджа Капура (1924-1988).
На эту встречу с индийским кино шёл я, признаюсь, помимо прочего, с дополнительным личным интересом: очень хотелось понять, что же это такое – феномен индийского кино для советского зрителя середины прошлого века. Признаться, представления мои о самом предмете до этого были весьма смутными – не ходил я в юности ни на легендарный фильм «Бродяга», позже ни «Господин 420», ни «Зиту и Гиту», ни «Сангам». У «мальчика из интеллигентной семьи» (то бишь юного сноба) были иные пристрастия: многократно пересматривал, к примеру, «Серенаду солнечной долины» или «Гранатовый браслет».
Но ведь индийские фильмы смотрели – и не просто смотрели, а поистине «пожирали» всеми своими органами чувств миллионы советских людей: моих ровесников, родителей моих ровесников… Помню, по вечерам, когда в южном городе, где я родился и вырос, показывали того же «Бродягу», зритель гроздьями вис на деревьях у стен летнего кинотеатра по принципу «Мне сверху видно всё» – билетов-то было не купить. Знаменитая капуровская песня «Авара – я, а-а-а…» звучала из каждого радиоприёмника и репродуктора (было тогда и такое понятие). А в кругу моих одноклассников ходила, помнится, такая вот песенка (орфографию и стилистику оригинала сохраняю):
«Радж Капур,
Посмотри на этих дур!
Все бакинские стиляги
Превратилися в бродяги.
Даже бабушка моя
Напевает: А-ва-ра!»
Нет, вы представьте (говорю я себе, нынешнему, как бы искушённому зрителю): стиляги – в бродяги! То есть вожделенный и недоступный доселе западный образ стиляги, официально обличавшееся «низкопоклонство перед Западом» (которое, на самом деле, было импульсивным, немного надуманным порывом молодых к свободе: на самом-то Западе никаких «стиляг» не было), этот образ вдруг оказался на какое-то время замещён восточным героем авторства Раджа Капура.
Да и само слово Awaara на хинди на долгие годы, по крайней мере, в «бакинском русском» вытеснило более, казалось бы, исторически понятное «бродяга» (кто в те годы не пел в застольях «Бродяга, судьбу проклиная, тащился…»?). Например, мать могла в сердцах выговорить сыну: «Пойди умойся и причешись! Ходишь, как авара!» Сейчас бы она сказала: как бомж.
Почти фанатичное увлечение индийским кино впоследствии, с годами, отмеченными историческими и социальными катаклизмами в нашей стране, конечно же, поутихло (хотя в памяти и пристрастиях иных людей старшего поколения по-прежнему осталось). Но оно было! И оно охватывало тогда, с конца 50-х и по 70-е не какой-нибудь «один южный город», а весь Советский Союз. Да что Союз – «Бродяга», снятый в 1951 году, был через два года даже номинирован на Гран-при в Каннах.
Чем всех этих людей «зацепил» Радж Капур? Я, кажется, понял это, посмотрев «Бродягу».
Но, прежде чем это случилось, прошло торжественное открытие праздника. Посол Индии в РФ Е.П. господин Д. Б. Венкатеш Варма в своём приветственном слове обратил внимание гостей на то, что имя Раджа Капура для многих людей фактически стало символом российско-индийской дружбы и продолжает им быть, хотя мастер уже давно не с нами. Леонид Демченко, руководитель отдела государственной поддержки производства неигровых и анимационных национальных фильмов Министерства культуры РФ, поддержал его, вспомнив, что первый фестиваль индийских фильмов проходил в Москве в 1954 году, а «Бродяга» шёл по стране с 1954 по 1986 годы: прокатное разрешение продлевалось 4 раза!
Состоялась и презентация переизданной недавно биографической книги, которую написала Риту Капур-Нанда, дочь Раджа (впервые книга вышла на русском языке в 1991 году). А потом на сцену вышли почётные гости – гуру российского киноведения Кирилл Разлогов, легендарный директор Театра на Таганке любимовских времён Николай Дубак – им было что вспомнить и рассказать о своём отношении к индийской культуре, к индийскому кино. А 99-летний (старше виновника торжества!) Николай Лукьянович Дубак так расчувствовался, что вне регламента прочитал зрителям два стихотворения – Владимира Высоцкого и Леонида Филатова.
Была среди гостей и Ксения Рябинкина, балерина Большого театра, киноактриса, в своё время снявшаяся в фильме Раджа Капура «Моё имя Клоун». Примерно за час до церемонии открытия в фойе «Москонцент Холла» Ксения Львовна поделилась со мною своими воспоминаниями о тех временах.
– Какую-то роль в лично вашей жизни сыграло индийское кино?
– Сыграло, конечно. В том смысле, что я сыграла в нём главную роль – 50 лет назад, вместе с Раджем Капуром, в его фильме «Моё имя Клоун». И это в чём-то, безусловно, изменило мою жизнь. Потому что, оказывается, фильм имел в Индии большой успех. Это вообще очень интересная история. Фильм вышел в 1970 году. Но в России он не был показан. И только в начале 90-х, уже в качестве заместителя директора «Кремлёвского балета», я поехала в Индию и там, в киоске купила диск с моим фильмом.
– Как вообще случилось, что вас пригласил сниматься сам Радж Капур
– Он прилетел в Москву – выбирать актрису на главную роль в своём новом фильме. Сначала пришёл в цирк – ведь, по сценарию, героиня, в которую влюбляется его герой, русская циркачка. Но там никто ему не приглянулся. И тогда он рванул в Большой театр, где в одном из концертных номеров увидел на сцене меня. Пообщались после этого в зрительном зале – и он больше никого не стал просматривать. Я тоже, как вы понимаете, была не против. Тем более, что кое-какой опыт в кино у меня к тому времени уже был: в 1965 году играла роль Царевны Лебедя в «Сказке о царе Салтане». Снимаюсь, кстати, в российских фильмах по сей день.
– Сценарий был романтический, сентиментальный, трагический? Какое слово точнее его определит?
– Это история любви индийского клоуна и русской артистки цирка. В этом смысле романтическая. Но, в итоге, трагическая: моя героиня не осталась в Индии, как этого хотел герой Раджа, а уехала домой. Но, вы знаете, по сравнению со всем тем, что мы сейчас видим, например, по нашему телевидению, это было так трогательно, нежно, по-доброму, так тепло и страстно, но при этом без истерик…
… Очень трогательной, на мой вкус, получилась и концертная программа этого юбилейного вечера: песенное попурри из фильмов Капура, танцы на тему…
А потом показали «Бродягу».
И тут мы вернёмся к тому, с чего начали. Почему же в сердцах миллионов советских зрителей времён этой самой многократно склоняемой и неоднозначно оцениваемой хрущёвской оттепели столь живой отклик вызвали именно индийские фильмы?
Что и как играет актёр Радж Капур? И, одновременно, что и как – уже в качестве режиссёра – требует от своих партнёров. Он играет страсти – живые, человеческие, искренние, нескрываемые. В советском кино тех и предшествовавших лет было всё что угодно – даже любовь и немного нежности («Цирк»), даже шутейность, эксцентризм и обаяние главных героев («Весёлые ребята»). Но любили герои всегда как-то очень декоративно и бесстрастно: такой невинный образ советского влюблённого соответствовал культурной догме партии и правительства. Американское кино в те времена страстям только интуитивно обучалось, выпрыгивая и жёстких ковбойских стремян в своём излюбленность жанре – вестерне, воспевавшем мужество брутального героя и его верность даме сердца – всё, что угодно, но только не чувственность, не страсть в непосредственных её проявлениях. Кино европейское (например, в фильмах Трюффо) тянулось к живому чувству, но всё же «застревало» в полутонах, и это лишало его непосредственности.
И вдруг на фоне нашего серого быта габардиновых пальто – такие страсти с простынки экрана! Если герой (да и героиня) любит, непременно то больше жизни. Если другой герой совершив роковую ошибку, горько раскаивается в финале, то это раскаяние горше хинина, на уровне древнегреческой трагедии. Кстати, мне представляется, что индийский кинематограф авторства Раджа Капура – прямой наследник античного театра.
Сам Радж Капур – тем, как он живёт в роли, как строит мизансцены, – демонстрирует потрясающую профессиональную образованность. Он невероятно пластичен: наверняка изучил все фильмы Чарли Чаплина, не зря же многие критики называли его индийским Чарли. А посмотрите, как он играет лицом! Эта мимика, эти гаммы чувств на лице его героя отсылают нас к образам, что были созданы нашими отечественными звездами 20-30-х годов – например, в лентах Эйзенштейна.
Что до вставных песен и танцев, как декоративно и вполне эстетски для того времени снятых, то американцы ещё только лет через 10 придут к чему-то подобному в своих киномюзиклах.
И всё это помножено на чисто восточную, буддистскую, индийскую ментальность. Для советского человека это был совсем другой мир. Мир, где всё живое и настоящее. Даже какое-то цветное – несмотря на то, цвет в кино пока не освоен. С экрана на зрителя смотрят люди, которые, в отличие от него, зрителя, не боятся, не таят своих страстей. Ну, а что сюжет, скажем так, немного ходульный и поступки героев предсказуемые, так мы простим… или даже просто не заметим. Кино – оно ведь всегда немного сказка.
Пройдут годы, и советское кино найдёт свой сказочный ключик к сердцам зрителей. И, конечно, меня не поймут и осудят, если я сейчас попытаюсь связать те же фильмы Эльдара Рязанова с индийской кинотрадицией. Но, скажу, тем не менее, с большой долей уверенности: Радж Капур в эти сердца решительно постучался первым.
