Константин Исааков: «Иммерсивность – игра или урок?»

Совсем недавно, через несколько дней после того, как я побывал в отеле «Хилтон-Ленинградская» на «Московском чаепитии с Заблудшими», зашёл у меня с коллегой разговор о том, что, пожалуй, уникальная возможность проживать чужие жизни – это привилегия одной-единственной, а именно актёрской профессии. Продолжая затем мысленно этот диалог уже с самим собой, я в какой-то момент вспомнил о недавнем своём участии в качестве зрителя-экскурсанта в этом иммерсивном спектакле-экскурсии – совместном проекте «Московского чаепития» и творческой группы «Заблудшие». И понял, что мы с коллегой в своих рассуждениях кое-что упустили.

Ведь ставшая с недавних пор популярной иммерсивность, то есть вовлечённость наблюдающего за сюжетом в сам сюжет, в гидом историю, что рассказывается ему гидом (в отличие от поднадоевших «Посмотрите налево, посмотрите направо») даёт такую возможность теперь уже и зрителю, а в нашем случае – экскурсанту.

Иммерсивные экскурсии люблю. Бывал на них не раз – в Москве, в Самарканде. Эта, в старой советской гостинице «Ленинградская», которая теперь ещё и «Хилтон», заинтересовала меня, во-первых, изначально заявленной театральностью, а не просто прогулкой в наушниках. А во-вторых, участием в этом действе ещё и «Московского чаепития», проекта Мостуризма, уже не первый год предлагающего нам весьма изобретательные (да ещё и вкусные) решения вроде как банальной чайной темы. Казалось бы, что еще можно после китайцев и японцев придумать в чайной культуре? Но вот придумывают…

Но, пожалуй, главной для меня «приманкой» (я вообще-то, к стыду своему, редко выбираюсь на экскурсии по Москве) стало место проведения – одна из так называемых сталинских высоток, объектов знаковых для Москвы. С историей «сталинского ампира» я немножко знаком: в не столь давние времена моим настольным чтивом была книга Владимира Паперного «Культура Два», распространявшаяся в советские годы в самиздате – она, в частности, об этом. Понятие «сталинский ампир», замечу, весьма условное: даже если говорить о внешнем облике этих зданий – почти близнецов. А уж внутри, а уж интерьерные архитектурные решения – тут всё иначе и по-разному в каждой из высоток.

Об этом-то и сюжет, разворачиваемый перед нами, экскурсантами. Архитектором «Ленинградской» был человек известный в градостроительной среде тех лет Леонид Поляков. Получил за эту высотку аж Сталинскую премию. Но за неё же был этой премии лишён – уже Хрущёвым.

Посмотрите на эти стены, изразцы, статуи, люстры, полы и потолки.

Вам они ничего не напоминают? Правильно, очень уж похоже на храм. Немножко православный, отчасти католический. А ещё налицо просто вызывающая роскошь дворянской усадьбы – примета стиля русского барокко. Это и поставили Полякову в вину. Так ведь на народные деньги! На них можно было бы построить пять или шесть скромно оштукатуренных, типовых, но очень вместительных гостиниц с комнатами на пять-шесть коек. Для рабочих и крестьян, регулярно приезжающих из глубинки поклониться мавзолею вождя. Это ли не транжирство?

Красота? История? Вы о чём – министром-то культуры у нас товарищ Фурцева Екатерина Алексеевна. А она не даст спуску растратчикам трудовых, потом и кровью заработанных рублей, решивших угрохать их на какие-то там архитектурные излишества.

Ага, вспоминаю, была в СССР шумная кампания борьбы с этими самыми архитектурными  излишествами. Много голов слетело с плеч.

На выволочке у Фурцевой Поляков ничего не отрицал: да, хотел сделать красиво -  и сделал! И прозвучало это даже резко и «непослушно», а прямо даже дерзко. С рук ему это не сошло.

(Я нарочно запечатлел эти нам артистами события, разрушившие судьбу замечательного архитектора, в чёрно-белых тонах: хотелось, чтобы и вы, читатель, вместе со мной почувствовали, что в тот момент чувствовал он).

Леонид Михайлович потерял тогда всё: и лауреатство, и работу в «Моспроекте». Хорошо, хоть не посадили. А гостиница, как это ни удивительно, устояла – как видно, посчитали экономные чиновники, что ломать такую махину ещё дороже выйдет.

А сегодня отель «Хилтон-Ленинградская» великолепно отреставрирован: восстановлен практически в первозданном виде и, конечно, современно оснащён. Гулять по нему любо-дорого. 

Да ещё и соучаствовать при этом в сюжетах из совсем не такого уж давнего, вполне памятного (для меня, по крайней мере) прошлого.

… Говорят, в те годы тут было казино. И вот уже зрителя-туриста XXI приглашает молодой и вроде как (или это только кажется?) крупье за стол под зелёным сукном. Раскинем картишки?

Но игра не состоится: парня срочно вызовут в коридор, и тут же зазвучат выстрелы… Finita la Comedia. Да, бывало и так.

Или вот так. Этакий стиляга-фарцовщик – ну, прямо со страниц журнала «Крокодил» конца 60-х – прилипает к вам с заманчивыми (по тем, ясное дело, временам) предложениями: есть дефицит – колготки, джинсы, «Мальборо». Эй, экскурсанты, подыгрываем!

Но вот уже он скручен бдительным сотрудником ОДХСС. Органы бдят!

По слухам, парень отделался всего лишь штрафом. А ведь мог и сесть. Договорился, как видно, со служивым, а то и подмаслил.

А мы уже в здешней «святая святых» – в номере люкс. Монотонно вещает с телеэкрана ещё не совсем дряхлый генсек эпохи застоя.

Ой, а это кто? Ну да, его, Ильича, родная дочка Галя. Да, Галина Брежнева была известной тусовщица в советской богеме. И притчей во языцех у всех бабушек на всех лавочках при всех подъездов панельных пятиэтажек.

На коленях перед ней – тоже знаменитость: иллюзионист Игорь Кио. Колечко ей преподносит – предложение делает. Руки и сердца.

Куда свернёт их судьба? Куда свернут судьбы иных людей элиты тех лет, что жили в здешних люксах? Люксов несколько. Историй наверняка поболее.

С Галиной Леонидовной какое-то время всё будет неплохо: выпьем Советского шампанского, примет колечко. Поживёт с фокусником, потом разведётся с ним. Присмотрит на пляже молоденького, плечистого лейтенантика, женит его на себе (кто ж такой отказать посмеет?!), а папа определит новоявленного зятя Юрия Чурбанова в заместители министра внутренних дел. Только вот конец генсековскую дочку ждёт печальный: умрёт Галина Брежнева в 1998 году в психиатрической больнице, куда поместит её родня по причине хронического алкоголизма.

А мы, дабы развеять грусть-печаль, отправимся попить чайку в большой отельной зале. Чай у «Московского чаепития» всегда хорош: специальный московский купаж. И к нему всячески бутерброды, печёное и прочие вкусности.

Кто-то из нас прожил за этот час с небольшим кусочек жизни архитектора Платонова. Кто-то, возможно, опознал в себе черты его идейной противницы товарищ Фурцевой. Или почти сроднился с прожигательницей советской жизни Галиной Брежневой. Думаю, вряд ли кто-то позавидовал судьбе трагично «нашкодившего» крупье. Или ненадёжному бизнесу фарцовщица, у которого почти вся выручка уходила на взятки инспекторам.

Но все мы окунулись в прошлое. Каждый – в чьё-то и, одновременно, своё. Пусть даже в виде детских воспоминаний или бабушкиных историй «а вот в наше время…». Для того и нужны такие вот иммерсивные экскурсии, чтобы перепрожить прошлое – своё и своей страну.

И, может даже, извлечь. Хотя вряд ли.

-0-