Провинциальная Франция: беззастенчивость красоты

Находясь во Франции, не стыдно признаваться в эстетстве. В России этого делать нежелательно – разве что в предельно узком кругу либо находясь в настроении непоколебимой эпатажности; во всех иных случаях можно в ответ «получить в лоб» – конечно, фигурально, в виде некоего «пролетарского» фи. А вот во Франции, поверьте, совсем не зазорно. Здесь всякая красота стремится быть еще краше. И делает это абсолютно естественно – что называется, без ложной скромности. Принимая восхищение собою как должное.

Это особенно ощутимо именно во французской провинции. А мы как-то все больше привыкли любить столицы. Запамятов, что вдаль глядевший поэт велел нам, при определенных обстоятельствах, «жить в провинции, у моря». И ведь зря запамятовали. Потому как столицы (в нашем случае, Париж), конечно, неисчерпаемы вширь, зато провинция неисчерпаема вглубь.

«Если выпало в империи родиться…»

Мы только что приземлились в небольшом, но уютном и очень удобно географически позиционированном аэропорту Монпелье. Полеты сюда с недавних пор осуществляет авиакомпания «Уральские авиалинии», и это быстро (всего-то 4 часа в пути: вылет из Москвы в 9:30, прилет - в 12:40, вылет из Монпелье в 13:40, прилёт - в 18.40 по действующему сейчас летнему расписанию) и удобно. Еще, кстати, и потому, что оказавшись в Монпелье, попадаешь, по сути, в сразу несколько Франций: каждая из них рядом. И даже не в счет соседние – тусовочные и гораздо более раскрученные – французские территории. Сам по себе регион Лангедок-Камарг – своего рода «Вся Франция в одном флаконе». При этом у любого населенного пункта тут свое, особенное лицо.

Начнем же мы наш путь все-таки с самого Монпелье. Потому как здесь перед нами раскинулась, как Даная на ложе с прозрачным покрывалом, старая – нет, мне не нравится это слово! – скажем так, не совсем юная, а главное, классическая Франция.

В классике, согласитесь, есть свое неодолимое обаяние – несмотря на всю эту патину веков, то бишь возрастные "морщины". Но для меня еще и то, что она, классика, всякий раз во мне по-особенному резонирует. Смотришь, бывает, пусть даже почти рассеянным взглядом на эти немного вычурные фасады зданий, петляешь по замысловатым улочкам и переулочкам - и ощущаешь что-то вроде невнятного дежавю-наслаждения: где-то ты сии красоты уже видел, эти эмоции испытывал.

Видел эту вопиющую (срочно погладь меня!) каменную отполированность колонн в вечерних бликах и в неяркости утра – до нее так хочется дотянуться рукой и, проведя по ее изгибу, словно по бедру той самой Данаи, сорвать с ниспадающей лозы тонкий покров каменного виноградного листа.

Где-то видел и этот мелькнувший в вечернем полусвете силуэт за стеклом кофейни: вот он появился и исчез, а ты не успел сфотографировать, но успел надумать и гибкий стан, и локон у ушка, и кокетливую улыбку.

А разве не знакомы тебе эти нависающие над заставленным закусками и винами столом соборные стены, снаружи разогретые предвечерним солнцем, а внутри резонирующие с только что отзвучавшим органом? Там закончилась вечерняя служба – тут вот-вот начнется ужин.

Французы, зачем вы только придумали эту ловушку памяти - deja vu? Все вокруг так узнаваемо! А ведь я в этих краях впервые. Не было бы рейса «Уральских авиалиний», вряд ли надумал бы сюда добраться. Да, бывал во Франции, но в иных ее уголках. Монпелье – это-таки классическая (по форме и по духу) Франция.

Узнаваемы и городские музеи: даже если просто пробежаться по залам Музея Фабра, ты успеешь заметить, что ты попал в отменную коллекцию французской живописи. И уже «задним умом», a propos узнаешь, что это, оказывается, «всего лишь» один из лучших региональных музеев страны.

Но гулять, гулять, гулять!

Гулять по улицам (любого) классического французского города мне, наверное, никогда не наскучит. Гулять, вертя голову налево-направо, рассматривая традиционные образы французской культуры. Вот непременная опера – колоннами, с некрутой, чтобы сидеть на ступенях, лестницей. Рядом дом с барельефами, поодаль – с кокетливыми эркерами. А из самой сердцевины площади тебя беззастенчиво разглядывают две нимфы с эротично выгнутыми спинками и отставленными ножками.

Заглянем что ли в университетский дворик с музеем анатомии? Жаль, музей закрыт – у французов ведь даже анатомический театр не без эстетства.

Франция, воплощенная, она закруживает тебя, вовлекает в объятия. Не отвертеться! Ты окружен Францией.

Ну, разве что эта видавшая виды дубовая дверь, к которой еще не всякий ключик подойдет (только этот, заветный, что сейчас в руках твоего гида), вдруг обратится к тебе с неким иным «акцентом», нанизывая французскую картавость на картавость еврейскую. Так ведь тут некогда был целый еврейский квартал! От него нынче осталась лишь эта тяжеленная дверь, а за ней – лесенка вниз, ведущая к ритуальной купели для омовений – микве.

У евреев во Франции были разные судьбы. В Монпелье сохранилась лишь эта купель, она и сейчас заполнена водой. Для кого? Просто на память.

Прощаясь с городом, неожиданно захочется взглянуть на него как бы свысока: эту имперскую панораму только так и можно объять взглядом – с площадки старинной башни.

Фотокамера может сколько угодно водить тебя по кругу вдоль кромки башни, но ты непременно будешь возвращаться к ракурсу, в котором главный, центральный – он, конный Луи Каторз.

Не сметь отворачиваться от императора! Тебе послышалось? Или из его каменных уст сейчас донеслась эта презрительная, почти театральная реплика? Людовик XIV, один из имперских образов Франции, человек-государство со всеми присущими государству чертами - самодовольной помпезностью и нескрываемой развращенностью, он глядит на тебя вроде бы снизу вверх, а кажется, что сверху вниз. И тебе хочется если не преклонить колено, то уж, по меньшей мере, смиренно нажать на кнопочку старины Никона.

С высоты башни, как и с «высоты» истории, империя смотрится величаво и роскошно. Но жить бы в империи я не хотел. Впрочем, не знаю, не знаю... ведь, как известно, «Если выпало в империи родиться…»

Да мы, собственно, уже тут, у моря – оно недалеко.

Воспринявшему с раздражением мои исторические аллюзии я так и порекомендую: из аэропорта Монпелье – прямиком к морю, в Палавас, на бережок. И это тоже будет провинциальная Франция, но совсем другая.

Мы же с имперским Монпелье пока распростимся. Но зафиксируем для себя: здесь как-то неохотно вспоминаешь, что на дворе XXI век. Как бы ни дребезжали тебе об этом цветастые скоростные трамвайчики, у которых на каждом маршруте свой дизайн, но совсем не имперские, электрические «лошадиные силы».

Стихия мечтателей и сибаритов

Впрочем, и меня порой неумолимо тянет к морю. А тут, в Лангедоке, это не проблема: до приморского Палаваса рукой податьм - и от аэропорта, и от Монпелье. Туда, на песочек, к волне морской-средиземноморской мы еще успеем. Начнем же свой Палавас-тур с прогулки по каналу.

Каналы вообще очень многое говорят о городах, которые ими перерезаемы. Каналы Гента, например, вы ни за что не спутаете с амстердамскими или венецианскими (когда-нибудь я об этом напишу отдельный «Канальный трактат»). В Палавасе канал странный: сначала он такой очень-очень деловой, хозяйственный: причалы, баржи, грузы.

А потом вдруг резко – отрешенно пустынный, и только нередкие птицы да редкие люди мелькнут вдоль берегов.

Но от малой воды все равно вас потянет к воде большой. Над каналом можно прокатиться по воздуху.

А вот и пляж – он тут же, в центре Палаваса. Да, он относительно многолюден, потому что муниципальный. Но зато как живописно смотрится с панорамной башни Phare de la Mediterranée.

Признаюсь, я все же предпочитаю общаться с морем не в толпе, а один на один. В Палавасе, как на всяком уважающем себя курорте, при всяком уважающем себя отеле – таком, например, как Plage Palace – есть свой пляж. Отель очень стильный - «пятерка» и с вкусной едой. То бишь рекомендую.

Как, впрочем, и отель Les Corallines, который мы чуть позже навестим в ходе наших приморских странствий на предмет ланча.

Ланч ланчем – о еде и винах Лангедока мы поговорим чуть позже, но в каком отеле вам не похвастаются уютом своих номеров? А если еще и с такими кроватями… говорят, их очень любят французские молодожены. Наверное, знают какой-то секрет.

Если Палавас (полное название Палавас-ле-Фло) – что-то вроде курортного местечка, то Ла-Гранд-Мотт – это молодой курортный город с весьма оригинальным архитектурным обликом, придуманным 50 лет назад выдающимся архитектором Жаном Балладюром: дома тут построены в виде усеченных пирамид – ты плывешь вдоль берега, а они провожают тебя взглядами моряцких жен. Есть тут, говорят, и дома-«мужчины», но я их как-то не идентифицировал. Все вокруг очень зелено: две три территории занимают зеленые насаждения. Ну, и гольф, казино и прочая курортная «романтика».

Но когда ваш катамаран, отчалив из бухты, распустит парус, то вот тут и начнется романтика без кавычек. Верфи, маяки и прочая морская фата моргана, только на первый взгляд представляющаяся настоящей. На самом деле, в душе мятущейся море всегда рождает миражи. И эти миражи прекрасны. Море, как известно, стихия мечтателей. И эта романтика - романтика маяков и надежд - мне как-то ближе.

Проветрились? Пора и на сушу – вы даже не подозреваете, сколько самой разной лангедокской красоты вы еще не видели.

Война и мир «Города мертвой воды»

Вам красоту в каком порядке? Сначала ту, что снаружи, или ту, которая внутри? То бишь стены, улицы, экстерьеры? Или кулуары, убранство, интерьеры?

Наверное, все же начнем со стен. Много я видел всяких-разных крепостных стен: от Ичери Шахер и Нарын Кала до Цитадели Алеппо. Но таких вот супер-протяженных и внушительных, шестиметровой толщины стен, как в Эг-Морте, прежде не встречал.

И, что самое удивительное, построена-то эта мощная крепость на соляных болотистых почвах в устье реки Рона. Отсюда и название: Ayga Mortas означает мертвая (то есть соленая) вода. В XIII веке монахи-бенедиктинцы здесь осушили болота и построили фортификационные сооружения.

«Город мертвой воды», Эг-Морт стал отправной точкой для походов крестоносцев в Египет и в Тунис. Сооружение, скажу я вам, выглядит и сегодня весьма брутально снаружи. И понятно, воевали тут в разные века, говорят, довольно кроваво, а после каждой битвы местные тюрьмы просто ломились от пленных.

Где именно те тюрьмы находились, сейчас никто вам пальцем не покажет. Потому что сегодняшний Эг-Морт – очаровательное тусовочное местечко, этакая деревня художников и торговцев сувенирами. Архитектурный комплекс Эг-Морт вот уже более ста лет числится во Французском национальном реестре памятников истории и культуры, а вот вниманием ЮНЕСКО пока обойден. И, на мой взгляд, незаслуженно. Пропорция соединения исторической дестинации с современным арт-городком мне тут представляется уникальной.

Хорошо бы провести в Эг-Морте какую-нибудь безумную ночь - с мертвой и живой водой. Но надо спешить дальше, к новой красоте.

К красоте заката над соляными озерами-болотами, который, отъехав минут на 10 от Эг-Морта, мы успели запечатлеть с высоты стоящей прямо на дороге сторожевой башни.

Замковые коллекции и замковые вина

В этих краях вообще не стоит привязываться к какому-то конкретному месту. Нет можно, конечно, поселиться в одном из отелей Монпелье, Палаваса или Ла-Гранд-Мотта – но при этом непременно колесить по окрестностям.

Всего в получасе от Монпелье не проскочите мимо поместья Castle of Flaugergues. Это, знаете ли, будет просто волшебное «три в одном»! Кого как, а меня более всего удивила сама здешняя усадьба. К ней мы шли по великолепному саду, который сам по себе – отдельный объект показа: пышно цветущие экзотические растения любовно пестовались поколениями и поколениями владельцев поместья.

А потом мы вдруг оказались перед весьма скромным, прямо скажу, не слишком невыразительным фасадом трехэтажного здания. Ну, разве что две явно нуждающиеся в реставрации нимфы по краям цепляли глаз…

Но не спеши разочаровываться – загляни внутрь! - скзал я себе. И был прав. Внутренняя красота, душа замка, она бывает порой упрятана за блекло окрашенными дверями.

Вот так и тут. Нежнейше драпированные интерьеры, роскошная коллекция мебели, живописи и гобеленов, а еще и оружия, военных документов разных эпох: предки нынешних владельцев Castle of Flaugergues были, говорят, большими поклонниками Наполеона Бонапарта.

И были они к тому же знатными виноделами, и традиция жива по сей день.

Мы смогли в этом вскоре убедиться, продегустировав здешние замковые вина. Одно из них, Cuvee Colber, я бы включил в топ-10 своих любимых красных сухих.

Вина в Лангедоке вообще очень хороши. Здесь, как известно, расположены самые крупные по площади да и одни из старейших во Франции виноградников.

Будучи поклонником красных вин, я, тем не менее, порекомендую вам и здешние белые. Угощали нас в Лангедоке и легким, освежающим розе.

С едой к вину в этих краях все просто: для белых и розовых тут в изобилии морепродукты, а главное (как без них?) – устрицы.

Ну, еще и спаржа.

К красным же, ясное дело, мясо: с отменным стейком может конкурировать разве что сочный carré d'agneau.

Ну, а если вы вдруг окажетесь за столом Terminal #1 или какого-либо другого популярного заведения здешних знаменитых рестораторов братьев-близнецов Жака и Лорана Пурселей, то смело берите любое блюдо из меню: во-первых, будет неизбежно вкусно, а во-вторых, вино к каждому блюду вам нальют соответствующее.

Вы сыты и чуть-чуть возбуждены нектаром французской лозы? Это то самое состояние, в котором следует направиться на свидание с прекрасным. Куда? Конечно, в Ним!

Школьные уроки красоты

История Нима, как известно, восходит к 121 году до нашей эры, когда римский император Октавиан Август основал тут город на месте кельтского поселения. Здешний римский Амфитеатр (60 год нашей эры) и музей при нем считаются главными достопримечательностями города. Амфитеатр действительно впечатляет: он, как и все подобные сооружения, построен по образцу римского Колизея, его размеры внушительны (133х101х21 метр), но, в красоте и загадочности, на мой взгляд, не дотягивает не только до своего прообраза, но и, например, до тунисского Эль-Джем.

Музей занятен: здесь много исторических артефактов. И много детей, которые эти артефакты рассматривают, зарисовывают.

Такое же единение древности и детства можно наблюдать, похоже, в любой день у Пон-дю-Гар – моста-акведука также римских времен (около 19 года до нашей эры), что всего в 22 километрах от Нима.

Этот объект Всемирного наследия ЮНЕСКО тоже интересен «в комплекте» с созданным при нем музеем, где можно узнать все или почти все о древних водопроводах и других строительных объектах. И тут регулярно проводятся школьные уроки истории.

Но, говоря о Ниме, я бы говорил, в первую очередь, о самом Ниме. Потому что город – особенный. Он сам по себе музей: иди и лови в фокус фотокамеры вписанные в структуру современных улиц старинные дворцы, скульптуры, каналы. Внимание: это Мезон Карре – нажали на кнопочку! И, кстати, уютный, с мостиками городской канал Нима - совсем не похож на канал Палаваса.

Пока не добредешь так до парковой зоны Лафотен, где античность, средневековье и ампир вставлены в зеленую рамку строгого французского сада, а элегантный лебедь снисходительно посматривает то ли невзрачных уточек, то ли на тебя, чему-то удивляющегося.

А чему, собственно, удивляться? Такова провинциальная Франция, беззастенчиво красивая, чувственная, трогательная в своей вечной юной старинности. И уж если демонстрировать эту красоту не зазорно, то и наслаждаться ею – тем более.

Наслаждайтесь!

Константин Исааков

Фото автора