Брутальный сеньор Толедо и трогательная сеньорита Куэнка

16 июля 2016 04:01:58

Мужественность и женственность двух испанских городов

Константин Исааков

Позволю себе, пожалуй, себе начать с банальности: города, как люди. Они бывают не только молодыми, зрелыми или престарелыми, не только угрюмыми или радостно открытыми, но и женскими и мужскими. Точнее, мужественными или женственными. Я об этом писал не раз, но не устану повторяться: тема-то неисчерпаема. Потому что Париж (на мой взгляд) – очаровательная хрупкая брюнетка в кафе на Монмартре с раздуваемой легким ветерком шевелюрой и с бокалом от вдовы Клико меж пальцев левой руки. А Стокгольм – высокий блондин с открытым, немного детским и абсолютно бесхитростным лицом: он пьет из баночки пиво опершись на прибалтийский парапет и ждет свою длинноногую подругу.

Да и о каждом из городов, которые я видел (а их, по статистике портала Trip Advisor, около трехсот), у меня сложилось некое «гендерное» – в связи с соотношением в его образе женственности и мужественности – впечатление. Иные из них я вполне свел бы в пары, соединенные отношениями дружбы (простой мужской или сложной женской), а то и любви. Вот такой «сладкой парочкой» мне представились два испанских города – Толедо и Куэнка. Они очень разные – такие, какими разными могут быть именно мужчина и женщина, суть две вселенные. Наверное, потому они не всегда способны друг друга понять. Но – полюбить и принять… Почему бы и нет? Ведь города, хоть это и банально, как люди.

Букет горячих кровей

Здравствуйте, сеньор Толедо! Предлагаю вам дружбу. У нас, мужчин, с этим просто (не то, что у женщин) – есть общее, близкое отношение к каким-то составляющим мирозданья, а это может быть что угодно – от футбола до политики, значит, налицо и повод сдружиться… или, как сейчас говорят в соцсетях, задружиться. Если вы обо мне пока немного знаете, так просто почитайте мои тексты – их хватает в мировом виртуале, и там все – еще и про меня. А я про вас уже кое-что знаю, и вы мне показались очень интересным. Попробую сейчас поделиться своими впечатлениями. Надеюсь, вы простите мне мою субъективность? И то, что я буду говорить о вас в третьем лице – журналистская, знаете ли, привычка? Спасибо за понимание.

На Толедо, город, включенный во всемирное культурное и историческое наследие ЮНЕСКО, надо смотреть сверху. Но не свысока (это бесполезно: он все равно старше и мудрее, статнее и красивее вас). Именно сверху город открыт стороннему взгляду во всей своей брутальной выразительности: мощные, идущие почти в параллель изгибы крепостной стены и реки Тахо, вертикальные акценты замковых и храмовых шпилей, идеальная, почти флорентийская гармония цветов – коричневого с зеленым (в разгар жары – с соломенно-желтым) и много-много воздуха, простора, полета.

Город раскинет перед нами объятия, если мы, например, задержимся на несколько мгновений на смотровой площадке Paradores Toledo, одного из сети комфортабельных отелей, заключенных в стены переживших века строений.

Арабы, хозяйничавшие здесь, в Толедо, уже после безукоризненных по части архитектурного вкуса римлян, как ни странно, почти ничего не разрушили, а только плотнее застроили город. Он и сейчас довольно тесен: громады строений, вобравших в себя элементы и ренессанса, и готики, и мавританского стиля, вспарывают пространство узких улочек.

И перед фотографом тут, как правило, возникает неразрешимая задача: невозможно запечатлеть здание целиком – ну, разве что с крыши соседнего дома. Вот почему на моих снимках, в основном, фрагменты такой особенной здешней архитектуры, которая вообще-то достойна более целостного восприятия.

Но мужественные и даже воинственные толедоне, изобретшие, как известно, знаменитый толедский клинок, никогда не опускались до самолюбования. Толедо – не легкомысленный мачо, кокетничающий с девицами. Он – воин. Толедо строил и пышно украшал храмы – из чувства ответственности перед Господом, который ведь помогал же городу, и не раз выстоять против осаждавшего его неприятеля.

Громадный четырехугольник Толедского Алькасара с четырьмя суровыми квадратными башнями, увенчанными пирамидальными крышами со шпилями – это демонстрация характера города: не подходи! Дворец в центре крепости построил Карлос V, что в свое время ненадолго даровал городу статус имперской столицы и ушел воевать, оставив бразды правления своей супруге Исабель, даме с отнюдь не нежным нравом, заметно укрепившей столичную самодосточность Толедо, которую, однако, ее сын Филипп II затем уступит Мадриду.

Но времена Исабель, пестовавшей мужественный образ города, - поистине звездные для Толедо. В городе 37 монастырей, 26 храмов, 18 часовен. Для возведения городской Ратуши и Кафедрального собора Пресвятой Богоматери приглашают Хорхе Мануэля Теотокопулоса, сына великого Эль Греко.

Собор этот, кстати, строили и перестраивали еще с 1226 года, а закончили аж в XVIII веке. Здесь и сейчас роскошное внутреннее убранство и 10 органов, образцы прекрасной живописи в том числе великолепное изображение Иисуса в красном работы Эль Греко, а вход даже для местных жителей – платный. Поскольку музей.

Выставлена в городе еще одна знаменитая картина Эль Греко – «Погребение сеньора Оргаса», о прототипах детально прописанных лиц на которой до сих пор спорят искусствоведы, а события на полотне мастер сумел расположить в весьма непростой композиции из двух частей: на бренной земле и на небесах.

Монастыри в мужественном Толедо были, сами понимаете, преимущественно женскими.

В одном из них – монастыре апостола Сантьяго – уже у входа нас встретили застенчивые монахини, невесты Божьи, предлагавшие купить собственноручно изготовленные сувениры, а во внутреннем дворике, патио – еще и всякие печеные вкусности.

Но мы решили не сбивать аппетит, ведь предстоял обед, а кормят в Толедо тоже вполне по-мужски: если салат, то миска до краев, если мясо, то солидный, сочный кусок.

Кстати, и пьют тут по-мужски. В бодегу Finca Loranque неподалеку от Толедо, которую вообще-то ежегодно посещают, как минимум, пять с половиной тысяч туристов, было бы, конечно, интереснее попасть где-нибудь в сентябре, когда начинают собирать и перерабатывать виноград, но Лоренцо, один из владельцев предприятия (кстати, по первой профессии, журналист), устроил нам настолько артистичную экскурсию по производственным корпусам, а затем и дегустацию, что мы живо представили весь процесс. И местное «Темпранильо», которое ферментируют, охлаждая (дабы затянуть процесс примерно на месяц), тут вместе со шкуркой, очень тому способствовало. Особенно эффективным для возбуждения творческих фантазий оказался тот его вид, что выдерживают затем в дубовых бочках целых 18 месяцев. Подробнее об этом и о посещении небольших испанских городков читайте в нашей недавней публикации.

Но вернемся в храмы Толедо. Они настольно по своей сути музейны и при этом со своими характерами и своими особенностями, что каждому надо бы отвести хотя бы часок, впрочем, тогда на осмотр города понадобится, поверьте, не одна неделя. В церкви святого Сальвадора, например, капители – вест-готические, а колонны – римские. Интересно! Здесь сохранился античный столб, надпись на котором по сей день до конца не расшифрована.

А в иных толедских храмах археологи еще и раскопали совсем загадочную античность, которая соседствует здесь с портретами настоятелей с весьма современными лицами.

История находящегося по-соседству еврейского квартала Мадинат аль Иехуд весьма драматична. До 1492 года, когда католические власти издали вердикт – или крестись, или плати высокий налог, здесь жили ученые, переводчики, казначеи. Евреи – люди практичные, многим тогда пришлось покреститься, а что делать… Когда-то в Испании было 750 синагог. В одной из двух оставшихся в Толедо мы побывали. Удивила здесь филиграннейшая резьба по камню в арабском стиле, и оказалось, здание-то – бывшая мечеть.

Все смешалось в Храме небесном, что уж говорить о храмах земных.

Между тем, традиция резьбы по камню налицо и в местных католических церквях. Кто от кого в данном конкретном случае эту технику перенял, не всегда ответят и специалисты. Но я ею залюбовался, например, в церкви святого Хуана при францисканском монастыре.

Заказала оформление этого храма некогда та самая королева Исабель некоему Хуану Гуашу, фламандцу по происхождению, и получилось, в результате, такое необычное соединение «пламенеющей готики» с местным мудехаром, впитавшем в себя, как известно, элементы мавританской культуры. А некоторые исследователи вообще определяют работу по камню в этой однонефной церкви, как платереско – стиль, привезенный сюда турками-сульджуками через Марокко из Самарканда, и он предполагает узорчатость, «ковровость». Вы не запутались? Истинное искусство очень часто синтетично.

Как неожиданно синтетичным оказалось и оформление обычных местных патио.

Мы попали в город в дни праздника Patios de Toledo, когда каждый из жителей открывал ворота своего внутреннего дворика, а некоторые - вплоть до спальни, показывая гостям (ну и, конечно, членам местного жюри): вот я какой мастак, вот как классно соединил этно-, католические и флористические мотивы. Красота очень по-мужски, согласитесь, была возведена в ранг состязаний, этакого эстетического «чемпионата».

Синтетично, впрочем, и само человечество, какая бы кровь в тех или иных его представителях не превалировала. Попробуйте поспорить на сейчас счет со мной, закоренелым космополитом! Вон в сеньоре Толедо, оказывается, как много всего замешано и перемешано! С таким букетом стилей, «обернутом» в исконно испанскую мужественность и, да, отчасти и мачизм (какой испанец – не мачо?) не грех и к красавице подступиться.

К сеньорите Куэнке. Именно она была конечной целью нашего замечательного путешествия по провинции Кастилья-ла-Манча, маршрут которого был с любовью разработан и организован Туристической администрацией Сообщества провинции Кастилья-ла-Манча и Отделом туризма посольства Испании в России.

От британской аристократки к девочке с колокольни

Сеньорита Куэнка, позвольте засвидетельствовать вам свое почтение! И восхищение вашей не по годам юной красотой. Историки и археологи будут убеждать меня, что вам много веков: еще в XII, де, столетии арабское поселение на этом месте описывал географ Аль-Идриси, а в 1177 году кастильский король Альфонсо VIII взял Куэнку «в жены», то бишь приступом, постепенно заселив город христианами.

Но я сделаю вид, что не поверю им. Потому что в моем представлении Куэнка юна и нежна.

Дороги и улицы Куэнки плавны, покаты, лесисты. Сравню их руками. С ногами не решусь. Тонкие «пальцы» ее переулочков в своих движениях грациозны и непредсказуемы: никогда не знаешь, какой искус ждет тебя за очередным поворотом. Две параллельные, самые широкие в городе улицы, подобно двум покатым плечам с подростково выпирающими ключицами строений приведут нас к центральной площади, «шею» которой венчает горделиво посаженная, в испанских кудрях «голова девушки» (еще почти девочки, и вы скоро поймете, что эти мои ассоциации не случайны) – Кафедральный собор святой Марии и святого Хулиана.

Он неизбежно прекрасен – как внешним своим обликом, так и внутри. Когда-то, в конце XXII века, это был один из самых первых в Испании христианских храмов, построенный тем же Альфонсо VIII Кастильским по идеям его красавицы-супруги Элеоноры Английской – вот откуда светящаяся из каждого нефа, с каждой арки женственность храма. Но в 1902 году случилось несчастье: упали две башни и колокольня, на которой в тот момент находилась девочка-подросток, дочь звонаря, и дух ее непорочной красоты по сей день осеняет своды собора. Интерьеры, картины, витражи, даже могильные плиты – все тут какое-то трогательно беззащитное, взывающее к бескорыстию любви и сочувствия.

Искусство питается духами – надеюсь, с этим никто не станет спорить.

Куэнка, город-творение, впитала в себя изысканный аристократизм королевы Кастильской и почти детское очарование дочки звонаря.

Последнее выражено, по мне, очень неожиданным образом в Музее Fundacion Antonio Peres, где выставлены, главным образом, работы современного испанского авангарда. Но (простите мой, возможно, не слишком компетентный, но личный взгляд) авангард как раз и есть проявление юного, порой подросткового, в данном случае, девичьего взгляда на мир – не зря же на четырех этажах экспозиции большинство работ выполнено женскими руками.

А еще Куэнку, которую, как известно, ЮНЕСКО включило в список достояния человечества, считают городом «висячих» домов. Но я бы не особо акцентировался на этом расхожем туристическом стереотипе: любят девушки всякие-разные сережки, клипсы, колье и прочие фенечки – дома на краю скал мне как раз такие штучки и напомнили.

Вы спросите, что же такое моя буйная фантазия увидела в соединении сеньора Толедо с сеньоритой Куэнкой? Да-да, именно это – то, что чья-то нервная рука нацарапывает на стенке лифта или изображает в виде граффити на каменной стене перед чьими-то окнами: Т + К = Любовь. Она тут, в Испании повсюду. В глазах и женщин, и мужчин.

А Испания, страна Дон Кихота Ламанского, отчасти путями которого и пролегал наш маршрут и который, по моим представлениям, вовсе не тот безумец, что воюет с ветряными мельницами, а безумец иной, видящий Дульсинею в каждой Альдонсе, так вот Испания – это и есть Любовь. Ее зримое выражение, ее застенчиво страстный псевдоним.